Была уже глубокая ночь, и, когда я добрался до Кеплавика, моим глазам представилось странное зрелище: мне показалось, что передо мной стоит множество людей. Я подумал: «Вот это весьма кстати», окликнул их и говорю: «Ребята! Помогите нам спасти корабль, тут у берега!» — а они не обращают внимания. Во второй раз я обратился к ним так: «Ребята, пожалуйста, имейте совесть, не бросайте нас, помогите нам!» А они молчат. И тогда я говорю им: «Ну и подлецы же вы, если не хотите помочь нам в такой беде и даже разговаривать не хотите!» Потом я отвёл взгляд. Вокруг никого не было, только кромешная тьма. И тут меня охватил страх. Я пошёл обратно к кораблю, и мы сами вытащили его с большим трудом.
Хочу сетку ролей с выдумкой, раз уж все равно приходится выбирать наугад.
человек, что много переносил и имел терпение, и для имени Его трудился и не изнемогал человек, который был Четвергом, но решил сделаться Средой человек, смастеривший шкатулку цвета средечной боли, в которой была Тьма человек, который был Прекрасным Принцем, который был Тысячью
Здесь должна была быть какая-то метафора про спокойствие снаряда, осознающего детерминированность траектории, божественный ветер, сгорающую в атмосфере отработанную ступень, безумный бег на острие разрушительной химической реакции, про исполнение долга, неизбежный и радостный конец.
Будучи мечтой Визбора, словно партизаны, Уходила в леса, Будучи мечтой Виктора, и на поле брани Верила в чудеса. Будучи мечтой Вени Дркина, Учила летать пароходы и бабочек. Рыцарь бродячего цирка, Он посвящал ей soundcheck.
Но в противоположность Халльбергу я отнюдь не думаю, что неосознанное авторство подразумевает более скудное творчество, меньшее мастерство и т.п. Напротив, неосознанное авторство имеет большие преимущества перед осознанным. Не случайно искусство саги в очень многом превосходит искусство современного романа в его лучших образцах (я не говорю уж о такой накипи современной цивилизации, как детективный роман и т.п.) - оно объективнее, правдивее, менее навязчиво, свободнее от литературных условностей и влияния моды.
Жрец-евнух высшей касты ставит свечи перед парой стоптанных башмаков. Пес треплет грязную рукавицу, знававшую не один лучший век. Слепые Норны бьют по крохотной серебряной наковаленке пальцами-киянками. На металле лежит отрезок голубого света.
Как небо тихо; Недвижим теплый воздух - ночь лимоном И лавром пахнет, яркая луна Блестит на синеве густой и темной - И сторожа кричат протяжно: Ясно!... А далеко, на севере - в Париже - Быть может небо тучами покрыто, Холодный дождь идет и ветер дует.
Мое поколение, выросшее под психологическим воздействием тягостной памяти о Первой мировой войне, искренне верило в то, что все войны бессмысленные, бесполезные и ненужные. Я лично больше так не считаю, но по-прежнему убеждена: именно такой бессмысленной, бесполезной и ненужной была Тридцатилетняя война.